Сандро Боттичелли. Рождение Венеры

Боттичелли и до сей поры загадочный художник, а его работы не просто допускают различные интерпретации, но и настойчиво их требуют. Мало чье наследие трактовалось столь же кардинально и по-разному.

И поныне одни специалисты так и продолжают оценивать его труды как лирические произведения, далекие от реалий его эпохи. Иные находят, что он лишь механически возрождал готические приемы. Третьи полагают его исключительным мистиком. Четвертые видят в Боттичелли только виртуозного мастера рисунка.
Но все без исключения галереи мира вот уже два столетия почитают за великую честь выставлять в своих стенах труды его кисти.

Собственно, человечество вот уже почти пять веков глядя на «Рождение Венеры» Боттичелли по-прежнему настораживается. Причина дискомфорта в ее явном анатомическом диссонансе. А уж как она умудряется вообще удержаться на раковине и вовсе против законов физики. Но якобы физические изъяны, все эти неправильности Боттичелли есть эксклюзивные детали какого-то особого его мастерства.

Так что нам остается только одно – пленяться. И пусть шея мифологической, рожденной из пены, непомерно длинна, а руки будто резиновые, она все равно неотразима. Она совершенна той быть может и парадоксальной красотой, но именно такой ее осознал мастер.

Рассказывают, однажды рядом с домом и мастерской Боттичелли некий ткач приобрел себе жилище и установил в нем восемь ткацких станков. Станки гремели так, что Боттичелли почти оглох. Он не слышал сам себя, не мог сосредоточится, а стены его жилища просто ходили ходуном. Художник не единожды взывал к милосердию ткача, но ткач не обращал внимания на это. Более того, он однажды чуть ли не вытолкнул художника за пределы своего дома и напутствовал словами: «мой дом – что хочу, то и делаю».

Тогда Боттичелли приволок к себе во двор огромный серый камень четь ли не в воз величиной и придумал как его взгромоздить на крышу собственного дома. Причем он укрепил камень так, что эта глыба в любую секунду просто от порыва ветра могла упасть вниз. Самое интересное, что дом ткача буквально примыкал к стене дома Боттичелли и был ниже, так что этот камень конкретно нависал над потолком дома ткача. Теперь пришла его очередь бежать к художнику и взывать к его милосердию. Боттичелли в ответ вернул ткачу его же слова.

Джорджо Вазари называет Сандро капризным и эксцентричным, утверждая, что Боттичелли, писавший тонкие образы прекрасных мадонн и святых за словом в карман не лез, был резок, умел за себя постоять, небрежение не прощал, над обидчиками готов был подшутить и порой жестко. Согласно другим скупым свидетельствам был художник напротив крайне деликатен, сдержан, отлично воспитан и образован, но с будто неуловимым настроением, словно был он глубоко несчастлив и счастлив одновременно. Таким двойственным предстает мастер и в своем единственном исторически подтвержденном автопортрете внутри самой знаменитой его версии «Поклонения волхвов».

Алессандро, прозванный Сандро, родился в 1445 во Флоренции, по свидетельству Вазари в семье Мариано ди Джованни Филипепи и его жены Смеральды. Вряд ли достопочтенный дубильщик кожи и его скромная супруга осознавали, что в их доме ползает, бегает и шкодит не просто их последнее драгоценное чадо и большой упрямец, но юное существо, прибывающее в своем особом мире, куда не было вероятно всегда доступа никому. Как и когда возникло прозвище будущего художника сказать трудно.

Вероятно, произошло оно от итальянского слова «боттичелло», что значит бочонок. Судя по всему, к хрупкому в детстве Алессандро, а впоследствии статному и элегантному щеголю и явно по-мужски привлекательному Сандро сие название решительно не подходило. Согласно одной из версий полагают, что унаследовал его еще ребенок автоматически от старшего брата, толстячка Джованни, который опекал младшего по-отечески.

К 1469 году имя Боттичелли упоминается в налоговом кадастре уже как самостоятельного мастера. В 1470 он открывает собственную студию. Спустя два года становится полноправным членом гильдии святого Луки. В 1473 для оной из флорентийских церквей выполняет образ святого Себастьяна. Через год по случаю праздника этого святого картину торжественно выставят на одной из колонн церкви, а Боттичелли войдет в круг знатных флорентийцев.
В самом начале восьмидесятых художник успеет поработать в Риме. Будет приглашен папой Сикстом Четвертым в составе артели для росписи Сикстинской капеллы.

Специалисты находят, что Боттичелли в большей степени был станковистом. Монументальная технология фрески очевидно не оказалась его сильной стороной. А на фоне пламенеющего гения Микеланджело однажды фрески Боттичелли и вовсе померкли.
Но именно восьмидесятые стали самым позитивным и самым плодотворным этапом для художника.

Ученые предполагают, что стартом для юного художника стала ювелирная мастерская. А первым достоверным учителем уже живописи был Фра Филиппо Липпи. Порог его мастерской Боттичелли переступит восемнадцатилетним. Отношения у них сложатся самые доверительные, а труды учителя станут образцом для ранних работ Сандро, как и невесомые газовые вуальные накидки на изящных головках его мадонн. Вслед за человечным Липпи и в контексте философии неоплатоников Боттичелли тоже увидит Богоматерь просто юной прекрасной женщиной и любящей матерью.

Мастерскую Липпи Сандро покинет в возрасте двадцатидвухлетним. После кончины Фра Филиппо пройдет школу Андреа дель Верроккьо. С ним рядом будут постигать тайны ремесла Леонардо да Винчи и Пьетро Перуджино. Именно от Верроккьо Боттичелли усвоит мужественную манеру письма, строгое следование традициям, философскую аналитичность и совершенство пропорций.
А к 1471 году уже отточит свою знаменитую линию в работе «Мадонна с младенцем и ангелом».

Боттичелли не был рабом анатомии. Не рассматривал перспективы с позиции математической точности. Не стремился скрупулезно придерживаться системы пропорционального соотношения объектов. Не увлекался светотеневой моделировкой. Работы практически не датировал. Писал только на тополиной древесине, покрытой гипсовым грунтом. Рисунок процарапывал, затем покрывал темперными красками.

Специалисты выделяют у него три периода.
Первый, он же ранний, — годы ученичества и начала самостоятельных трудов.
Второй – период наивысшего расцвета под крылом рода Медичи. Это период «Весны», «Рождения Венеры» и мадонн по образу и подобию идеальной Симонетты Веспуччи.
Третий – период Савонаролы и поздние годы.

Перспектива большинства картин мастера решена в плоской двухмерной манере, но о полном пренебрежении Сандро законами перспективы говорить не совсем корректно, поскольку во имя глубин он иногда вводил фоновый пейзаж.
Считается, что Боттичелли отметился практически во всех жанрах и равноценно, кроме пейзажа. Но, честности ради, надо отметить, что до второй половины пятнадцатого века в Италии практически не было пейзажа, как самостоятельного жанра.

Дело в том, что Сандро, как и его младший коллега и современник Леонардо да Винчи, использовали пейзаж, но только в качестве фона. И вот как раз Леонардо принадлежит очень интересная запись в его дневнике, в которой он рассказывает, какую своеобразную и странную технологию предлагал Боттичелли в плане разработки пейзажа. Сандро считал, что достаточно размочить очень сильно губку в краске, а потом с размаху швырнуть ее в стену. Вот этот шмяк, брызги и должное воображение художника и создадут тот необходимый фон, который и можно счесть за пейзаж.

Особая песня Боттичелли – линия. Благодаря линии, например, его композиция «Весна» не производит плоскостного впечатления. Именно линейным ритмом мастер достигает объемности и создает иллюзию глубины.

В колорите живописец остается истинным флорентийцем, отдает предпочтение локальному цвету. В цвете ценит устойчивость и определенность, не прослеживает оттенков и градаций, не ищет их сложного взаимодействия. Сандро умел и любил использовать силу контрастов. Взгляды в диалоге. Порыв одних фигур и неподвижность других. Легкость ткани. Тяжесть волос.

Боттичелли мастер намека — на движение, на конкретность действия, жеста. А руки фигур на полотнах художника словно живут своей жизнью.
Важен для живописца и прием зрительного контакта. Художник требует от смотрящего обостренного эмоционального соучастия к происходящему, так как основная масса его работ не для многих.

Еще в восьмидесятые, в блистательную эпоху Медичи, Боттичелли успеет разработать и свой собственный идеал красоты. Прототипом послужит реальная женщина, Симонетта, супруга Марко Веспуччи. Это ее отрешенными, чуть удлиненными в разрезе глазами смотрят на нас ангелы и мадонны мастера. Это ее грациозность и надломлено-мудрая печаль ушедшей туда, откуда не возвращаются. Это она в 1485 через девять лет после смерти вновь рождается из пенных брызг и солнечного кружева в образе вечно юной и целомудренно прекрасной Венеры.

7 февраля 1497 года на масленицу на центральной площади Флоренции был возведен огромный семи ярусный, по числу смертных грехов эшафот. Одетые в белое мальчики из ангельской армии Савонаролы водрузили на него предметы, которые олицетворяли собой суету – наряды, ювелирные украшения, карнавальные маски, театральные костюмы, музыкальные инструменты, манускрипты, рисунки, гравюры, архитектурные чертежи, а сверху всего этого положили картины известнейших мастеров. Под пение псалмов они поднесли к эшафоту факелы. Костер уже давно пылал, а люди все клали в огонь произведения искусства.

В этой очереди стоял и Боттичелли, который принес свои старые картины. Последнюю свою светскую работу он написал два года назад и с тех пор целиком и полностью был отдан христианской живописи. Не разделяя до конца взгляды неистового Джироламо, Сандро пришел, чтобы поддержать его призывы к духовности и нравственной чистоте.
В 23 мая 1498 года на той же площади вновь запылал костер. Те же люди, которые сжигали суету, теперь пришли посмотреть на то, как вешают ее главного обличителя и придают его тело огню. Боттичелли уже давно не был сторонником Савонаролы. Как и все, Сандро был в ужасе от нравственного состояния Ватикана, но отшатывался от призывов проповедника церковному неповиновению.

Под впечатлением от мученической смерти монаха, который научил флорентийцев молиться, читать библию и ходить в храм, он пишет знаменитое мистическое «Рождество», единственную картину, которую он подпишет своей рукой и приступает к пятому и последнему «Поклонению волхвов». Это грандиозное полотно он будет создавать 12 лет, до самой смерти.

Согласно сведениям, которые нам оставил Вазари, Боттичелли в последние годы был болен, крайне беден и пребывал в забвении. Как пишет биограф – ходил, опираясь на две палки. Каким недугом страдал художник? Современная медицина говорит – скорее всего заболеванием костной системы. Что же касается нищеты и забвения, то Вазари великий путаник.

Боттичелли отнюдь не был не бесприютен, не беден, не забыт. Он жил на совместно приобретенной с братом вилле в окружение его детей и домочадцев. А когда в январе 1504 создавалась комиссия, которая должна была определить достойное место для установки во Флоренции микеланджеловского Давида, то одним из первых в нее был приглашен именно Боттичелли. Правда это последнее упоминание его имени, кроме книги мертвых через шесть лет. В ней зафиксировано, что умер Боттичелли в 1510 и был похоронен 17 мая согласно его завещанию рядом с Симонеттой в церкви Оньисанти, что располагалась совсем недалеко от дома, где художник 65 лет назад и родился.