Чюрлёнис Микалоюс Константинас. Мир мелодий и красок

28 декабря 1909 года в дом к известному петербургскому психиатру Владимиру Бехтереву ворвалась незнакомая девушка. Профессор вышел в приемную и тут незнакомка повела себя странно. Она стала умолять профессора помочь ей вернуть мужа с того света.
Бехтерев ответил, что не проводит спиритические сеансы и не оживляет покойников.

— Нет, вы не поняли, мой муж жив! Но он не с нами. Он работает по двадцать часов в сутки. Рисует, сочиняет музыку, пишет эссе. Мне кажется, он на краю пропасти, и я не знаю, как вытащить его из этого состояния.

Бехтерев был опытным психиатром, повидал в своей практике много, но это был особый случай.
Ему показалось, что пациент напрочь лишен творческих амбиций. Казалось, Чюрленис не стремится к славе, не гонится за признанием. Самое главное для него – иметь возможность выражать свои мысли нотами, красками или словами, пусть даже и в пустоту.

Однако жена пациента опровергла это предположение: «Ну, что вы. Ему нужны зрители. Он верит, что существуют те, кому близко и понятно его творчество».
Творчество литовского художника и композитора Микалоюса Константинаса Чюрлёниса было и остается необычайно популярным во всем мире. Его любили даже в странах, где искусство, далекое от соцреализма с трудом пробивало себе дорогу. В эпоху символизма, в которой творил Чюрленис, во всей Европе не было другого художника, который бы так разбирался в музыке, и не было другого музыканта, столь сильного в живописи.

Микалоюс Константинас Чюрлёнис родился в 1875 году на юге Литвы в городке Варена.
Его отец зарабатывал игрой на органе. Мать с четырнадцати лет служила няней у богатых помещиков. Знала несколько языков – немецкий, литовский, польский и русский. Была прекрасной рассказчицей, любила исполнять народные литовские песни.
Когда Константу, а именно так звали его в семье, исполнилось три года, родители переехали в Друскининкай и здесь случилось событие, которое потрясло мальчика.
Отец вдруг исчез из его жизни, оставив матери записку: «Не ищи меня». Спустя год, вернувшись домой, он будет рассказывать сыну о том, как бродяжничал по Уралу и Сибири.
Чтобы искупить свою вину, отец стал много времени уделять сыну. Учил нотной грамоте, игре на органе. В семь лет Констант уже настолько виртуозно владел инструментом, что мог заменять в костеле отца.

Один из прихожан написал о юном вундеркинде известному меломану князю Михаилу Огинскому, внуку прославленного композитора. Прослушав Чюрлёниса, тот сразу принял его в собственную оркестровую школу, причем на полное обеспечение. А спустя шесть лет меценат, довольный успехами своего воспитанника, решил оплачивать его дальнейшее обучение в варшавском музыкальном институте.
Но играть чужие произведения Константу было скучно. Он хотел творить сам. После первого курса перевелся на композиторское отделение. Педагоги хвалили его сочинения, но сам Констант не чувствовал удовлетворения.

Вдохновение пришло при странных обстоятельствах. Все началось с того, что Констант влюбился.
Мария Комаровская была младшей сестрой его лучшего друга и сокурсника. Красивая, утонченная, она прекрасно пела и писала стихи.
Когда Констант попросил у отца Марии руки его дочери, тот ответил отказом: «Сочинительством на хлеб не заработаешь, а я не хочу, чтобы моя единственная дочь работала прачкой».
Это стало для Константа ударом. Он чувствовал себя никчемным, несостоятельным. Ушел домой, сел за пианино. Так родилась мелодия замечательной кантаты «Из глубины».

Пока Констант упивался своим горем, Мария продолжала бороться за любовь. Она предложила бежать и тайно обвенчаться. И тут Чюрлёнис совершил нелогичный поступок. Он заявил, что слишком уважает отца Марии, чтобы пойти против его воли. Впрочем, Констант лукавил. Он вдруг почувствовал, что страдания помогали ему творить.
Казалось, каким-то невероятным образом ему удалось переступить черту, разделяющую земное и небесное, и он был не готов от этого отказаться.
Именно в тот период Чюрлёнис написал симфоническую поэму «В лесу», которая сделала его знаменитым.

Через два года после окончания музыкального института Чюрленис уехал в Германию. Меценат Огинский согласился оплатить учебу в Лейпцигской консерватории. Константу хотелось новых впечатлений, погружения в иную культуру.
Но его накрыла тоска по семье, по родным местам, по друзьям. Он пытался сочинять, но в какой-то момент времени осознал, что музыка, которая звучит у него в голове, имеет конкретные цвета и образы. Он играл на рояле свои мелодии, а перед глазами возникали то мрачный лес, то заброшенное сельское кладбище, то синее море. И все это не умещалось в музыке.
И тогда он взял в руки кисть.

Но вскоре наступили трудные времена. Умер меценат Чюрлёниса, князь Огинский. Платить за учебу стало нечем. Будущее представлялось мрачным и тогда Чюрлёнис принял решение бросить консерваторию.
Его полностью захватило другое искусство. Возникающие в душе и сознании образы так и рвались на холст.
В 1904 году Констант Чюрлёнис поступил в Варшавскую школу искусства. Обучение там было новаторским. От студентов не требовали рисования гипсовых голов, перспективы и соблюдения пропорций. Главное — научиться выражать свои эмоции цветом и передавать движения живой натуры.

Такой подход был близок Чюрлёнису. Именно тогда и выработался его своеобразный стиль, который критики назовут близким к символизму.
Но Чюрленис слишком далек от эстетствующих богемных представителей течения. Он мыслил другими категориями – музыкальными образами, ритмами, нотами, тональностями.
Он пытался совместить два вида искусства – музыку и живопись.
Так появились работы: «Похоронная симфония», «Вечер», «Утро», «Шелест леса».

Пройдет время и именно этот ни на что не похожий стиль Чюрлениса будут критиковать. Но это потом, а пока он неистово работал, словно куда-то спешил. Его таланту было тесно в рамках живописи, и он стал записывать рождающиеся мысли и образы в своем дневнике.
Вот только поймать то самое состояние, когда грань между небесным и земным практически исчезала, удавалось не сразу. Лучше всего это получалось в Друскининкай, где в каждом уголке природы Чюрленис черпал вдохновение.
Когда же не было возможности выехать из Варшавы, Чюрленис искал вдохновения в женщинах.

Он понимал, что этими случайными связями все глубже и глубже погружался во тьму. Понимал, но уже не мог по-другому.
И тут в его жизни появилась женщина, которая не стала для него объектом страсти, но именно она научила Константа смотреть на мир по-другому.
Ее звали Бронислава Вольман. Она была замужем и старше Чюрлениса на несколько лет. Бронислава разглядела в угрюмом художнике необычайный талант. Она кормила его обедами, покупала у него работы, а летом 1905, взяв на себя все расходы, организовала поездку на Черное море, на Кавказ и в Крым.
Одно из своих самых значимых произведений «Симфонию моря» Констант посвятил Брониславе.

В 1906 году к Чюрленису пришло первое признание. В Петербурге была устроена выставка Варшавской художественной школы. Картины Чюрлениса произвели фурор и это стало для него полной неожиданностью. Никогда раньше он не слышал столько похвалы в свой адрес.
Он был вдохновлен своим успехом в Петербурге. Его поняли, приняли, оценили. У него есть будущее.
И он отправляется в Европу, чтобы увидеть полотна Рембрандта, Ван Дейка, Рубенса, Тициана и других классиков живописи. Эту поездку ему подарила Бронислава, а он ей в ответ картину под названием «Дружба».

Полный впечатлений и желания творить Чюрленис стал готовится к своей первой персональной выставке. Договорился с художественной галереей в Вильнюсе, отобрал лучшие работы.
Он был почти уверен в успехе, но все закончилось печально. Многие посетители вообще не поняли смысла его картин. Автор находился в зале и заметно нервничал, когда подходили за объяснениями. Наконец, не выдержав, ответил: «Почему вы не напрягаете свою душу».
Лишь несколько человек оценили по достоинству новаторскую манеру исполнения Чюрлениса. В их числе двадцатидвухлетняя студентка филологии и начинающая писательница Софья Кимонтайте. Но тогда на выставке Софья не решилась подойти к художнику. Они познакомятся лишь год спустя. К тому времени он уже расстанется с Брониславой и его сердце будет свободно.

Судьбоносная встреча случилась в Вильнюсе в 1907 году. На генеральной репетиции первой национальной пьесы «Блинда». Там же была и Софья Кимонтайте.
Чюрленис уже был в столице известным человеком. Создал там народный хор и взялся за организацию конкурса молодых музыкантов. Он чувствовал себя частью движения национального возрождения, которое началось те годы в Литве.
Когда молодых людей представили друг другу, Софья заговорила на прекрасном литовском языке, которым Чюрленис едва владел. Пришлось перейти на польский. И тогда художник попросил девушку научить его родному языку. Софья согласилась.

Софья стала для него тем лучом света, который связал два его мира – земной и небесный.
Она называла его Константинас на литовский манер. Он ее Зося, по-польски.
Софья, как никто другой, понимала, как необходимо художнику признание и движение вперед. И они приняли решение – Чюрленис должен отправиться в Петербург, туда, где его творчество когда-то оценили по достоинству.

Когда Чюрленис в 1908 году прибыл в столицу Российской Империи, у него в кармане было всего пятнадцать рублей. А еще целая папка работ и рекомендательное письмо к земляку, известному художнику Мстиславу Добужинскому, члену общества «Мир искусства».
Первое обсуждение работ проходило без автора. Чюрленис был очень застенчив. Художники объединения «Мир искусства» были потрясены картинами Чюрлениса. Все были единодушны в своем решении пригласить его участвовать в выставке.
Когда Добужинский сообщил об этом художнику, тот не сразу поверил, а когда понял, что это правда, расплакался от радости.

Это был период настоящего счастья. Он только что обвенчался с Софьей. Молодые сразу же отправились на открытие выставки. Было отобрано шесть работ Чюрлениса, многие из-которых назывались как музыкальные произведения – «Соната», «Фуга», «Симфония».
Увы, долгожданный триумф не случился. Большинство коллег восприняли Чюрлениса осторожно. Но художник не обижался. Он привык, что далеко не все воспринимают его творчество.

Константинас вернулся в Литву. Писал музыку, новые картины, а осенью вновь отправился в Петербург. На этот раз один.
В Петербурге Чюрленису было одиноко и неуютно. Не хватало денег ни на краски, ни на еду. Но самое главное – не было полноценного творческого общения. Его работы не выставлялись, а выйти в свет не позволяла скудность гардероба. К тому же Константинас был слишком деликатным и не докучал своим новым друзьям.
Единственная отдушина – работа. Он творил сутками без сна и отдыха, все глубже и глубже погружаясь в свой собственный мир.
Неделями не выходил из мрачной полуподвальной комнатушки. Часто забывал поесть.

Вначале Софья получала от него письма, полные любви и надежды, а затем муж вдруг замолчал.
Она поняла – что-то случилось. Бросила все, приехала в Петербург и не узнала мужа. Страшно исхудавший, тот сидел в тесной мрачной комнате и что-то писал в своем дневнике.
Софья поняла, что муж болен и главная причина – одиночество.

Он возлагал на Петербург столько надежд, а они рассыпались, как осколки зеркала. Рядом не было человека, который мог бы его поддержать, но она не имела возможности жить вместе с ним. Чюрленис зарабатывал очень мало, а она была беременна.
Софья чувствовала, Константа надо любой ценой вывести из этого состояния. Узнав у Добужинского адрес известного психиатра Бехтерева отправилась к нему и добилась, чтобы тот осмотрел мужа.
Владимир Бехтерев был осторожен с постановкой диагноза. Пациент был необычный. Творческая личность, а между безумием и гениальностью порой такая тонкая грань.
«У вашего мужа тяжелое пограничное состояние, вызванное переутомлением и нервным перенапряжением», — наконец сказал он и посоветовал Софье поскорей увозить мужа на родину, иначе все может закончится печально.

В Друскининкай Чюрленису стало немного лучше, но затем наступило резкое ухудшение. Он ничего ни ел, подолгу молчал и, самое главное, перестал рисовать.
Друзья собрали деньги на лечение в частной психиатрической клинике под Варшавой. Там Чюрленис пробыл год.
Летом 1910 Софья родила дочь. Констант послал ей короткую записку с благодарностью. Всего несколько строк, две из которых были написаны даже не его рукой.
Казалось, уже ничто земное Чюрлениса уже не интересовало. Его разум был уже далеко в других мирах, где господствовали тишина и покой.

Микалоюс Константинас Чюрлёнис скончался 10 апреля 1911 года от воспаления легких, которое случилось после прогулки в холодном весеннем саду.
Возможно столь нелепая ранняя смерть стала его спасением от прогрессирующей болезни.
Такая короткая жизнь, всего 36 лет, и всего десятилетний творческий период, но сколько он успел за это время. Около 300 музыкальных произведений, почти столько же картин.
Мировое признание пришло к нему только после смерти.

Микалоюс Чюрленис. Картина «Корабль» (краткое описание)

Корабли Чюрлениса — это прежде всего символические образы, рожденные гением художника.
Сине-багровое штормовое море слито воедино с небесной гладью, окрашенной в те же цвета. Линия горизонта едва различима. Светом багряного солнца залит и корабль, движущийся по бушующей стихии навстречу зрителю. Гребни волн загораются яркими бирюзовыми всполохами. Солнце незримо присутствует повсюду.
Так душа человека, странствующая по бескрайнему морю жизни, проходя через житейские бури, лишения и невзгоды, никогда не покидаемая благодатью Божьей, продолжает свое движение, ведомая незримыми силами, следуя замыслу Творца.
На иных картинах Чюрлениса корабли — это плывущие по небу облака-ладьи, все так же купающиеся в солнечном свете, но вместо воды за кормой небесная твердь.
Либо «Яхты» с белоснежными парусами, подобные чистым душам творческих натур, движутся в одном направлении к общей цели, стремясь постигнуть тайны Творца, но каждая своим путем.